Рассказы

Человек этот любил книги о войне и батальные
гравюры, и мальчик почерпнул достаточно сведений, чтобы смастерить себе
деревянный меч, хотя даже наметанный глаз его отца едва ли смог бы
определить, что это за предмет.
Им-то и размахивая он теперь со смелостью, достойной потомка
героической расы, и, останавливаясь время от времени на залитых солнцем
полянках, играл в войну, несколько утрированно изображая нападающих и
обороняющихся воинов так, как подсказало ему это искусство гравера.
Окрыленный легкой победой над невидимым врагом, стремившимся преградить ему
путь, он допустил довольно распространенную стратегическую ошибку и в азарте
преследования углубился далеко в лес, пока не вышел на берег широкого, но
мелководного ручья, чьи быстрые воды отрезали его от бегущего противника, с
непостижимой легкостью перебравшегося через поток. Но это не смутило
бесстрашного победителя. Дух предков, пересекших океан, неугасимо пылал в
его маленькой груди и не допускал отступления. Отыскав место, где камешки на
дне ручья лежали друг от друга на расстоянии шага, мальчик перескочил по ним
на другой берег и снова напал на арьергард воображаемого противника,
предавая мечу все вокруг.
Теперь, когда битва была выиграна, благоразумие требовало, чтобы он
отступил на исходные позиции. Но увы! Подобно многим могущественным
завоевателям и даже самому могущественному из них, он не мог: Страсть к
битве обуздать или понять, Что, коль судьбу без меры искушают, Она и сильных
мира покидает.
Удаляясь от ручья, мальчик вдруг столкнулся с еще одним, гораздо более
грозным врагом. На тропинке, по которой он шел, сидел, вытянувшись струной,
держа на весу передние лапки, кролик с торчащими кверху ушами. С криком
ужаса ребенок повернул назад и пустился бежать, не разбирая дороги,
невнятными воплями призывая мать, плача, спотыкаясь и больно раня нежную
кожу в зарослях терновника. Сердечко его бешено колотилось, мальчик
задыхался и совсем ослеп от слез. Он был один, затерянный в гуще леса! Более
часа блуждал он среди густых зарослей, а затем, наконец сраженный
усталостью, улегся в ложбинке между двумя валунами в нескольких ярдах от
ручья и, прижимая к себе игрушечный меч - теперь уже не оружие, а
единственного товарища, - плача, заснул. Лесные пташки весело щебетали у
него над головой; белки, помахивая пышными хвостами, вереща, перепрыгивали с
дерева на дерево, а откуда-то издалека доносился странный приглушенный
треск, точно перепела хлопали крыльями, прославляя победу природы над сыном
ее извечных поработителей. А на маленькой плантации белые и черные люди в
спешке и тревоге обыскивали поля и живые изгороди, и сердце матери
разрывалось от страха за потерявшегося ребенка.